Принцу Санрики не часто доходилось бывать у своих родичей со стороны отца, и он, если честно, не очень жалел об этом, хоть путешествия очень любил. Обычаи и нравы языческого Дубоземья всегда удивляли Аарона. Здесь, за морем, жизнь ощущалась совершенно иначе - легче, ближе к природе и к богам, хоть и не такой яркой и насыщенной, коей она была в обласканной солнцем Санрике. Погода здесь была куда суровей, даже сейчас, летом, нет-нет, да солнце пряталось за тяжелыми дождевыми тучами, а поля и сады, которые принц видел с борта корабля, когда корабль плыл уже по Смородине, значительно уступали в пышности и красочности санрикийским плантациям и виноградникам. Словом, совершенно иная земля, которая не была чем-то хуже или лучше, она просто была другой, отличной от столь родной сердцу Аарона Санрики.
Аарон отправился в Дубоземье по настоянию матери на торговом корабле, вместе с делегацией от торговых принцев, высланной с целью продлить и укрепить торговые договоры. Великий князь встретил гостей заморских и своего племянника очень радушно, устроив шумный пир прямо во дворе царского терема, со скоморохами, музыкантами и циркачами. Особенно принцу понравился здоровенный дрессированный медведь Захар в белом кафтане, который подчинялся воле волхва-найкара, словно щенок подчиняется воле хозяина. Во время пира дальние родственники то и дело подливали в кубок Аарона меду и неоднозначно намекали на то, что хватит ему уже ходить бобылем, а затем на голубом глазу, ни моргнув, начинали нахваливать дубоземских красавиц.
Надо полагать, что к концу празнества юный принц был хорошо под мухой, и на следующий день проснулся лишь к ужину, с очень больной головой и помятым видом. За столом его встретили родичи, уже куда в меньшем составе, чем вчера, и там Великий князь представил племянника своим детям и внукам. Аарон честно пытался изобразить радость на лице и не дышать перегаром на княжичей, но получалось у него это из рук вон плохо. Но мужчины лишь дружелюбно хмыкали в усы, а женщины, на удивление спокойно, без всякой тени неодобрения на лице, улыбались ему. Аарон, привыкший, что на родине за явление на званый ужин в таком виде его бы, в лучшем случае, засмеяли, воспрянул духом, а ядреный квас с клюквой, внезапно прояснил голову, и к концу ужина уже оживленно болтал о разительных культурных различиях со своей двоюродной кузиной, Ярославой. Доболтались они до того, что он уговорил сестру показать ему город - считай, умыкнуть из-под опеки семьи и одним глазком, а то и двумя, взглянуть на ярмарку и гулянья, которые проводились в честь дня летнего солнцестояния, не свысока, как полагается принцу и княжне, а изнутри.
На следующий день, ближе к сумеркам, Аарон уже, наряженный в ярко-алый подпоясанный кафтан, широкие синие брюки и сапоги - выглядел он донельзя нелепо, словно ряженный в камзол гоблин - стоял под окном светлицы кузины. И ждал. То, что на него уже  подозрительно косились княжеские стрельцы, он почему-то, не замечал.

Аарон, не умеющий долго стоять на месте, в силу возраста и природного шила в причинном месте, то и дело ерзал, перебирался с ноги на ногу и поправлял на себе непривычную одежду. В этом ярком наряде было очень непривычно, а широкие рукава и штаны казались вовсе неудобными, однако портной уверял принца, что в этом он будет выглядеть как самый обычный купеческий, ну в крайнем случае боярский, сын. Старик-портной еще хотел вручить узорную шапку, однако Аарон от неё резко отказался, полагая, что и без неё вполне сойдет за обычного дубоземца (то, что он был гораздо ниже и более хрупко сложен, чем местные ребята, принц, всегда считающий себя самым неотразимым, в расчет, разумеется, не брал).
Появление Ярославы застало замечтавшегося и заглядевшегося на ворон в небе принца врасплох. Застигнутый коварной девицей Аарон вздрогнул, даже тихо ахнул, но тут же понял в чем дело, взял себя в руки и, выпятив грудь, широко улыбнулся кузине.
- А вот и ты, наконец. Я уже заждался! - по-дубоземски он говорил достаточно хорошо, но все же с чуть заметным санрикийским акцентом. - Я правильно одет? Сойду за местного?
Принц с максимально критическим выражением на своем лице, растопырил руки в стороны и повернулся на месте перед сестрой, демонстрируя на её суд одеяние во всей его яркости.
- Местный портной, древний такой старик с бородой до колен, сказал, что сейчас тут все так одеваются и я не привлеку внимания. - доверительно сообщил он Ярославе, продолжая себя критично оглядывать. - Не хочу, знаешь ли, чтобы на ярмарке прознали, что я принц, а то начнется всякое... Кстати, мы же пойдем на неё через во-о-он ту дырень в заборе? - он махнул рукой неопределенно в даль, где он еще вчера присмотрел слабое место в ограде княжеского терема. Глаза его горели приключенческим азартом.