Информация о персонаже

1. Имя персонажа
Вингаал Немтар, сокращения допускает в кругу семьи

2. Возраст и дата рождения
279 лет, родился в 167 день поры Прибывающего Солнца

3. Пол
мужской

4. Раса
Звёздный эльф, и это абсолютная правда, но не вся (в биографии)

5. Профессия, род деятельности, причастность к гильдиям, бандам, организациям.
В первую очередь, со своей ранней юности и по призванию рода, Немтар - навигатор и моряк. Со временем он стал также весьма сильным магом, картографом и астрологом, потеряв нужду в деньгах из-за славы и довольствования на семейном счету за отречение от прав на имущество в пользу более приземлённых родственников.

6. Внешность персонажа
Старых эльфов не бывает, так они говорят. Если учесть, что светло-серый, почти лиловый оттенок кожи - это родовая черта, а не выцветание от солнца и морского солёного ветра, то, в принципе, Вингаал и не так уж старо выглядит, просто его привычка замирать хмурым в глубоких раздумьях и вечно щуриться прорезала на лице с острыми скулами и подбородком глубокие складки.
Но эльф выглядит усталым и сильно зажившимся под звёздами. Он всё ещё не ходит, а летает, добираясь из исходного пункта в назначенный скорее многих молодых, но изменилось его восприятие течения времени и мира вокруг. Он всё чаще выпадает из него, задумывается слишком сильно, держит паузы неприлично долго. Голубые глаза смотрят чаще сквозь собеседника или книгу в беззвёздную пустоту, перо высыхает прежде, чем эльф выведет им хоть первое слово. За этим замиранием, как и после сна, на Вингаала нередко нападает какая-то очень похожая на людские возрастные недуги, которыми страдают зажившиеся старики, забывчивость и рассеянность.
-Предпочтения в одежде:
В одежде у эльфа с возрастом обозначился строгий дуализм, если не сказать раздвоение личности. Если раньше он просто использовал в плаваниях на случай боя типичный темноэльфийский чёрный чешуйчатый доспех, а одежду брал сизо-лиловых туманных оттенков, потому что находил её удобнее на случай выхода днём, то теперь с какой ноги встанет, так и оденется и день проведёт: то в помпезный и дорогой чёрно-золотой, то в привычный сине-лиловый. Ввиду более-менее мирного нынче образа жизни, броню носит редко, а оружию ближнего боя предпочитает посох, малый арбалет и, на всякий случай, кинжал в рукаве.

7. Характер персонажа
Сообразный его расе, если кратко и опуская некоторые причуды. Звёздные эльфы - менее прихотливые и более рациональные, чем их солнечные братья, искусники и созерцатели, хотя им не чуждо военное ремесло и агрессивное вмешательство в чужие дела. На людей эти эльфы, по разным причинам, смотрят свысока, как и на прочие расы, впрочем, умея сожрать свою спесь, если контакт предполагает выгоду. Вингаал тоже таков: он разумен, негневлив, не склонен ни к патологической лжи, ни к излишнему оптимизму, в переживаниях сердца скрытен, природное любопытство в тёплом сердце в нём с детства ходит под руку с разумом холодным. По крайней мере, таким он был, пока не вернулся из дальнего плаванья единственным выжившим. Иным. Внезапно вспыхивающим гневом, тщеславием, безудержной тягой к ненужным вещам, особенно роскоши. В кругу семьи Вингаала считают, оправдывая эти внезапные вспышки, немного чокнувшимся и не до конца восстановившимся, и именно из-за отношения то ли как к большому ребёнку, то ли как к потерявшему связь с реальностью старику он покинул дом и стал жить, путешествуя по чужим землям, в течение последний восьми десятков лет.
Незнакомцы не знают его полностью, незнакомцы воспринимают его как эльфа и меньше цепляются за странности, даже переходя в разряд приятелей и друзей. То, что иногда эльф не может вспомнить не только дату, но и даже имена, стало поводом для беззлобных шуток уже не только в семейном кругу, но это малая часть правды. Вингаал уже столетие живёт двойную жизнь, его душа во снах почти не отдыхает. Он предпочитает сны в дневное время суток, как и многие эльфы, но порой, засыпая на рассвете, тут же просыпается там, на том берегу, у того мёртвого города, который сторожит коварное, безымянное и безмолвное чудовище, с которым эльф разделил жизнь пополам. Он смотрит на мир над зеленоватой водой озера, с жёлтым прищуром, шевелится, и выплывает на поверхность, блестя как слюда в свете солнца, обходить свои сокровища. Он знает гораздо больше о двуногих теперь, благодаря голубым глазам эльфа, которыми видит большую часть собственного сна, и пока спокойно охотится в своих владениях, куда больше получая от такого состояния. Но если эльф подведёт и они придут…

8. Биография персонажа
Четвёртый в своём поколении и единственный доживший до сих лет наследник Дома Немтар, довольно часто контактирующего с дневным миром, с юности подавал надежды как хорошее подспорье старшему поколению. Вкуса к бумагомарательству и административной волоките у него не было, а вот зов к другим берегам и морю был - а что может быть лучше, чем представитель старших семей Дома на торговых переговорах? А торговля шла всегда хорошо: эльфы, что солнечные, что звёздные, имели если не избыток ресурсов, то хотя бы свои изящные ремёсла, которые могли предложить, да и пара ночных жителей на борту, включая умеющего работать по звёздам рулевого, изрядно облегчала жизнь всего корабля и привычных к бодрствованию днём матросов. Именно наймом на чужеземные судна со своей небольшой командой Вингаал занимался в течение своей молодости, устав от плаваний туда-обратно. Помимо навигации он практиковал магию, поэтому суда ходили быстро и работали с ним охотно. Никакого пиратства, никакого предательства: чистая репутация окупается лучше и без риска.
К восьмидесяти годам, впрочем, он устал плавать по всему известному миру, вернулся на родину и вступил в брак с выбранной для него из подходящих по возрасту и статусу невест жрицей-старейшиной дома девушкой.
Брак получился удачным: супруги были разными и непохожими, как звезда закатная и рассветная, но оттого им было интересно вместе, и они не слишком зависели друг от друга, что немало ценится звёздными эльфами, считающими, что двое любящих должны идти по дорогам под звёздами крепко взявшись за руки, но не седлать один другого. К сожалению, их знакомство - и Вингаал будет жалеть об этом впоследствии - продлилось недолго. Рождение и взросление первого ребёнка прошло для супруги хорошо, но после второй дочери она слегла с подорванным здоровьем. Вингаал чувствовал вину за это: эгоистично любить женщину настолько, чтобы желать наполнить с ней целый мир детьми. Он не мог смотреть на дочерей, и потому вернулся от семейной жизни к плаваниям. В этот раз судьба и общий интерес свели его с исследователями из Академии. Будучи вошедшим в полную силу мастером-лайером, Вингаал скоро был приглашён одним из лидеров экспедиции в неисследованный край мира за островами Нама-Нама. Имея семью и ответственность перед Домом, Вингаал колебался, однако подготовка всё равно занимала несколько лет, дав ему время для того, чтобы завершить все дела и посоветоваться с близкими. Мариалис, которая только к совершеннолетию второй дочери, наконец, перестала страдать от болей и болезней крови, отпустила его. И это было их прощанием.
Плавание заняло более месяца, а продлись бесцельный поиск ещё неделю-две, экспедиция повернула бы обратно к Нама-Нама. Но соколы сопровождающего головной корабль найкара увидели вдали зелёные и скалистые берега. Высадка и первоначальные исследования прошли отлично. Климат на неведомом берегу был холоднее, чем на острове троллей, однако комфортным для проживания всех разумных рас, и, хотя в землях дубоземцев в это время года должен был падать снег, вокруг всё цвело, как летом. Следы разумной жизни - разбитые дороги, мосты, колодцы и башни - были найдены магами спустя месяц исследования побережья. Из солёной воды были также подняты закостеневшие останки судов и построек, похожие и непохожие на людские и эльфийские. Учёные гадали о возрасте и развитии цивилизации и возможности встретить разумную жизнь, в то время как эльф-ветродуй строил звёздные карты, приходя к выводу, что известный им мир куда больше, чем казался, и может быть абсолютно иным. Он также вспоминал скалистые бедные группы островов, которыми экспедиция отмечала свой путь, на многих из них не было даже питьевой воды. Это было так странно, что в мире существовали разумные существа, о которых никогда не знали, а между тем всё в них было таким похожим - отдалённо - на уже знакомые явления.
На третий месяц с начала исследований, когда отстроенный у руин лагерь вовсю инвентаризировал находки и строил гипотезы, а команды трёх кораблей наладили снабжение в целом сносной и съедобной местной пищей, было принято решение углубиться в гористые леса новой земли по следам дорог неизвестных, гадая об их сути. В прибрежных поселениях не находилось построек, похожих на храмы, что было крайне странно, ведь развитые культуры материка и островов славились пиететом.
И экспедиторы докопались, но не до правды. Они зря не придавали внимания теням в небесах, над горными хребтами с ночи, когда Вингаал и другие его собратья были слишком заняты наблюдением за звёздами над морем и своей долей быта.
В гористом регионе, лежавшем сразу за плодородным берегом, они нашли очень крупный город, стоявший на озере и отчасти напоминавший эльфу Ошши. Естественная защита водой не спасла неизвестную цивилизацию от забвения, при этом следов сражения и побоища не было. Были следы… лап.
Нападение озёрного чудовища - крылатого, летающего, крупнее всех тварей, мерещившихся ранее, не меньше, чем вдвое, произошло ночью, и Вингаал был первым, поднявшим тревогу и давшим отпор. Но чудовище не брали ли магия, ни стрелы: похожая на камень чещуя не пропускала ничего, чем могли угостить его маги и моряки. Экспедиция отступала от лагеря на берегу руин в центр, прячась по уцелевшим постройкам и подземным - город был похож на муравейник - комплексам, и гибла. Тварь просто дышала в проходы своей зловонной пастью, и газ воспламенялся, касаясь магической или факельной искры.
Вингаал был среди десяти удачливых, добравшихся до возвышающейся над прочими шпилями города башни, обсерватории, как он предполагал по блеску металлических элементов на закате. Впрочем, башня была не только и не столько обсерваторией: наполненная магическими кристаллами, впитывающими энергию и за века изрядно набравшими сил, она была полна скрижалями и истлевшими книгами на неизвестной речи, барельефами наконец-то напоминающими божественные мотивы и летописи. Только везде боги были не теми, знакомыми, людям или эльфам, а иными. Башня - с большой теперь буквы - не была тронута ни тварью, ни, сама по себе, временем. Наступило утро, за ним день. Крылатая чума из-под воды кружила в окружающих горах, а маги и моряки искали выход. Вингаал сам просто восполнял силы: когда против твари не подействовали молнии, он стал спасать своих спутников, откидывая порывами ветра смертельное дыхание и саму тварь - это, ожидаемо, истощило все его силы.
Хищник напал вновь на закате, точно чуя усталость выживших. Они не успели исследовать толком ничего, больше пытаясь подать сигнал бедствия командам других кораблей. Единственное только, что тварь не била башню, точно опасаясь повредить, и только пускала газ. В итоге, конечно, даже самые устойчивые к выжигающей глотку дряни, люди, эльфы и одна-единственная троллиха-следопыт вышли на вершину башни, собираясь натыкать остатками стрел и заклинаний крылатую смерть, когда та разинет на них свою пасть. Обречённо глянув на закат и увидев на обломанном зубце башни пластину-зеркало, отображавшее их крохотные фигуры на фоне двух жёлтых глаз, Вингаал вложил все свои силы в призыв шаровой молнии.
Из-за большого количества металлов и целого столба собирающих магию минераллов на этажи вниз, башня взорвалась прямо в морду твари, убивая или отправляя в смертельное падение всех остальных.
Тут бы закончить историю, сказав, что и остальную экспедицию разорили крылатые, но всё не так просто.
Эльф многие месяцы плавал во тьме, возможно, переломав кости при падении во внутренний ров у башни, но вместе с разбитым магическим накопителем отчасти замёрзнув там же. Он очень смутно помнил это ощущение выжигающего душу холода, чистой магии, кружащей в бурях вокруг разбитой башни, не опускаясь в выходящее на чистое небо, безвременное, безмятежное око бури… И насмешливый голос - нет - поток мыслей у себя меж ушей, и собственный слабый мыслеголос. Тварь была относительно разумной, но слушать её не было сил: в другой раненной - нет, убитой магическим взрывом - сущности существовала она и низшие, охотник и добыча, многие годы, прожитые у города в постоянной войне с другими мелкими крылатыми - ничтожествами - и тьма, тьма, тьма, накрывающая существующие, но отчего-то недоступные области более ранней памяти. И тварь тоже смотрела в эльфа, только не с ужасом, а с непониманием, но любопытством. Тварь, отчего-то в своём сознании существующая, как “дракон”, никогда не знала людей, которые пришли в её город, не знала об иных берегах, но знала об изменяющей башне. Что-то гадкое произошло в этой башне задолго до неё. Не убийство добычи хищником, это точно.
Так они плавали всю магически вызванную зиму, борясь за части себя - и Вингаал сильно проигрывал. Но также они оба были пленены в жидком кристалле, в который превратилась вода во внутренних каналах города и ближе к его берегам. В относительном сознании, не умирающие, но оба неспособные покинуть воду безвременья: один всякий раз трусил и мешал другому, вытесняя из сознания. Каким образом это пленение, продлившееся около года, если не три, закончилось, спросите вы? Однажды дракон уснул слишком глубоко, а Вингаал, всё время лежавший на поверхности, глядя на обломки башни, зависшие брызгами над местом их падения, и решил попробовать сбежать из этого киселя, призвав на помощь магию. Левитация, подпитанная магией, которая наполняла и воздух, и воду так плотно, что было сложно почувствовать стихии в естественном состоянии, вырвала его в воздух резко и принесла боль, но не смертельную, как предполагал он. У него были сломаны рука и рёбра, но он не успел разбиться до остановки времени.
Дракон вернулся, когда эльф пересёк, защищаясь от завесы бурь магией, границы долины, и дракон был в ярости, но ничего не мог сделать. Чем дальше становилось расстояние, тем меньше становилось присутствие чужого сознания как потока мыслей и больше - как безмолвного наблюдателя, возвращаясь только во время сна, когда эльф и крылатый менялись ролями. Они стали делить бодрствование: ящер в глубине озера больше спал и не охотился многие года, оставаясь в замерзшей зоне, в то время как Вингаал, задавшись целью выбраться из этого забытого богами края, нашёл разрушенный - сожжённый! - лагерь с поломанными судами, на которых ещё лежали, разлагаясь, умершие от удушения члены команды, до которых не добрались клыки хищников. Преодолевая отчаяние, эльф, выработав привычку разговаривать, как они в озере раньше, сам с молчаливым собой, стал собирать по крупицам всё, что мог. Много раз он видел крылатых над горами, но они его не атаковали, а жёлтыми глазами поднявшейся со дна озера твари со шрамом на морде он видел, как хозяин разрушенного города напоминает о том, чья это земля. Мелкие драконы будто чуяли, как маги-дагары, что последний двуногий имеет за собой большую тень, и не трогали его.
Его быт состоял из поиска еды и работы собранными уцелевшими инструментами. Хорошо, что в эльфийском обществе нет каст и неприличных ремёсел: работа в юности на верфях, как часть ученичества, помогла сделать из обломков больших кораблей судно меньше, по силам одинокому путешественнику, с большим парусом, который должен был донести мага ветра как можно быстрее. Вингаал знал, что плавание, скорее всего, убьёт его, у него не было возможности собрать достаточное количество припасов на маленький борт, он зависел от бурь, но это не значило, что он не будет пытаться. Боль в неправильно сросшихся без помощи настоящего лекаря костях донимала его как напоминание, что он всё ещё душа в своём теле, а не живой мертвец, которому не к чему стремиться, а дракон у мёртвого города… можно было подумать о протянувшейся между их жизнями невидимой пуповине потом. Но никому никогда не говорить, что именно нашла экспедиция на безымянном берегу.
Вингаалу было сто сорок лет, когда он получил предложение, и сто пятьдесят один, когда он вернулся домой. Его путешествие прошло хорошо, пока он не пересёк некую черту и из середины южного сезона навигации оказался в штормах открытого моря, во время которых плавать продолжали только крупные суда. Он не доплыл ни до Нама-Нама, ни до родных берегов - не сам. Говорят, его выловили рыбаки у берегов Солнечной империи и доставили, сочтя за хорошо сохранный труп, торговой миссии звёздных собратьев, где сопровождающая корабли жрица призвала душу в тело.
Когда эльф проснулся, он не помнил ничего, кроме того, что всё не так. Он охотился и дрался в лесистых горах, охраняя свою проклятую башню, он пировал свободу от связи, которая уже дважды чуть не убила его, и теперь всё повторялось - снова! Дочери списали это позднее на подорванный дух и искажённый долгим одиночеством и страданиями и опасностями, сопровождающими обратный путь, разум, и никогда не спрашивали, отчего, особенно первые месяцы, отец не говорил, никого не узнавал, вёл себя довольно агрессивно, несколько раз чуть не убив слугу, и только со временем начиная походить на себя. Первые месяцы он спал непомерно больше, но баланс восстанавливался. Дракон вернулся к башне и вернул не свою часть жизни магу за полмира от него, при этом что-то замышляя со всеми этими новыми знаниями, ради которых отпустил двуногого назад. Что же до Вингаала, то у него, помимо восстановления здоровья и памяти, было немало переживаний помимо ворочающейся вечно на краю сознания тьмы. Он только вернулся домой и пришёл в себя, как узнал, что уже пять лет как вдовец: Мариалис, видимо, почувствовав беду, бросилась в море, и тела её ни с помощью магии, ни с молитвами Гелиаде не нашли.
Мир потускнел, как не тускнел ни после бойни, ни во время безвременья, ни в годы выматывающей подготовки одиночного плавания. Тогда его занимали поиски возможности спасения. Теперь же он сидел дома, замужняя старшая дочь, взявшая в дом консорта, как часто это бывало с первыми детьми и недавно выдавшая в дом мужа младшую, с сочувствием смотрела на отца - спасибо, что не подбадривала “соберись, тряпка”. Для него жизнь закончилась, он мог заняться чем-то, но что при деле, что без, его присутствие делало мало разницы. Он снова стал спать долгие часы и охотиться и чувствовать на тонком, не способном к речи языке кровь крупной дичи и мелких родичей, в вечной войне которых друг с другом побеждал самый коварный. Как будто был какой-то смысл в таком существовании, если драконы имели разум?
В попытках заглушить меланхолию, Вингаал вернулся к занятиям магии, стараясь воспроизвести эффект полёта, так легко давшийся ему на том берегу, но никакое представление о подобной магии не срабатывало у него на родных берегах. Ища ответы, эльф вновь стал выходить в море и плавать с эльфийскими и иноземными судами, а во время визита в Ошши, в первый и последний раз поведав о том, что на иных берегах живут коварные хищники - драконы - и не объясняя больше ничего, спутался с какой-то очень недоверчивой жрицей, но никогда даже не пытался с ней увидеться вновь, как и она с ним. После такой-то сенсации - мужчина, сумасшедший путешественник, ведал о чём-то, чего не открывала богиня ни одной из жриц! - его жизнь на родных берегах была окончена, а Вингаал и не особо хотел и двинулся на запад.
Он останавливался в знакомых по молодости домах, в во многих из которых хоть по разу хозяева успели перемениться хозяева, и вёл размеренную, пусть и не скучную жизнь, беря работы с популярными у людей небесными картами первенцев, привычную защиту кораблей от штормов или просто бездельничая, пользуясь гостеприимством. Его подавленность и беспокойство сменились апатичным взглядом на действительность, впрочем, являться в Академию магии и преподавать он долго не хотел, и только достигнув состояния уверенной левитации, всё же, снизошёл, заняв себе вторичные для учеников непопулярные у большинства - кому нужно образование, если есть магические силы, верно? (правильный ответ - нет, но не говорите глупцам об этом) - дисциплины вроде картографии и астрологии, которыми столь долго занимался сам. Поскольку далеко не всегда у него были жаждущие знаний ученики, времени на, скажем, целую пору путешествий у него находилось, и он чаще ехал на Нама-Нама к знакомой семье торговцев родом из Санрики, и смотрел на юг в задумчивости. По всем разумным меркам его время среди смертных рас подходит к концу, и хотя эльф чувствует себя довольно усталым, он также чувствует, что на том конце нити бездново отродье, всё, чем он не является, не собирается умирать и ему не даст. Отправиться в изгнание? Попробовать убить себя, так или иначе? Обратиться к жрецам, которые уже доказали свои неведенье и беспомощность, чтобы попробовали дать ему умереть? Вингаал не знает и тянет время, потому что его жизнь принадлежит не только ему, и всякий раз что-то в нём в последний момент обрывается, заставляет прикусить язык, не мешая, впрочем, раз за разом в скрижалях и книгах обнаруживать оглушающее молчание и об иных народах, и о драконах, которые, несомненно, имели свою божественную предтечу.
Если бы он имел возможность представить её себе, взяв за основу куда менее коварную Мать Зверей, он бы, глядя на тот барельеф с женщиной со змеиными и спрутовыми хвостами, назвал её Мать Тьма.

9. Способности и навыки
Физические: в юности обучался бою на клинках, в зрелости стал отдавать полное предпочтение лёгкому скорострельному арбалету или приложению магического посоха к дурным головам. Спортивную подготовку в последние лет сто имеет слабую, больше версты, не начав задыхаться, не пробежит - это точно.
Магические: Маг Ветра, лайер
Бытовые: Грамотен, хорошо обучен, хотя не блистает знаниями за пределами подготовки эльфа из среднего по старости и значимости рода, знает несколько языков и названия и позиции всех звёзд над землями известной части мира.
В быту ленив, но неприхотлив, в плане обеспечения себя необходимым доказал свою компетентность, выжив: прекрасно ориентируется ночью в незнакомой местности, повар так себе, но с голоду на острове не умрёт, ещё помнит основы столярного дела, может собрать лодку, оснастить парусами и законопатить так, чтобы та могла плыть и не переворачиваться. Способен как плавать один, так и править крупным судном.

10. Имущество на момент вступления в игру
-Количество денег: будучи небедным эльфом, при себе почти всегда имеет около 20 луидро, из которых четверть сеймедами, в основном наполняющими кошель, а половина серебром отложена во вшитые карманы мантий. В случае неприятностей обычно пишет приятелям, но сам по себе ведёт довольно незатратный образ жизни.
-Оружие: кинжал, одноручный кассетный арбалет, концентрирующий магическую энергию абсолютно чёрный (обугленный) посох из ударенного молнией дубоземского ясеня
-Другое: писчие материалы хорошего качества, журнал наблюдений, рекомендательная грамота Академии на случай проблем с любыми властями лояльно относящихся к магам государств, смена одеяний другого цвета и простая одежда.
-Собственность: как и лошадьми, жильём и библиотеками, в основном, пользуется, сам владеет только стоящем в родном городе на архипелаге двухмачтовым лёгким судном Весть Сааранис, названном в честь матери, хотя на нём наверняка плавают и имеют доход его дети или даже дети детей.
11. Спутники
Чёрная ночная птица - неясыть из джунглей Нама-Нама по имени Нагуил. Простое домашнее животное, приученное летать за передачами для Вингаала на одну почтовую птичню, куда ему, не зная точного местоположения, присылают письма.
12. Пробный пост
Тема для пробного поста даётся администрацией. Она же вправе принять анкету без поста, если анкета написана без серьёзных ошибок и замечаний.

Информация о игроке

1. Связь с Вами.
Я вышлю скайп в ЛС, если такой способ устраивает, но предпочитаю общение через форум.

2. Как вы нашли нашу ролевую?
LyL

3. Планы на игру?
Быть двигателем сюжета, очевидно. Персонаж, если уж по характеру не паверплей, ввиду своей истории и статуса имеет немало задатков лидера и узлового квестовода.